Милена — долгожданный ребёнок в семье. Родилась 10 декабря 2012 года, на 42-й неделе, с самой солнечной улыбкой. Полная копия папы — а это, как говорят в народе, «поцелована удачей». Так было и в этой семье, пока они не столкнулись с большой бедой.

Милена росла активной, любознательной, очень доброй. Ходила в ясли, увлекалась рисованием, любила учиться. В школе была старостой класса и отличницей, много общалась с друзьями и, как все дети, мечтала о будущем.

Летом 2023 года она прыгала со ступенек в лагере — и пожаловалась на боль в ноге. Сначала ничего серьёзного: её отвезли к травматологу, где без УЗИ и рентгена врач поставил диагноз «ахиллобурсит». Назначили мази, физиотерапию и водочные компрессы. Это лечение длилось несколько недель, Милена наблюдалась в обычном городском травмпункте. И со временем боль действительно ушла, но опухоль осталась. А в августе на этом же месте появилась чёрная родинка и начала быстро расти. Милену повели к онкологу и получили направление на операцию по удалению родинки, а затем — на гистологию. Родинку удалили в онкоцентре. Семья с волнением ждала результаты — и выдохнула: родинка оказалась доброкачественной. Но опухоль осталась.

«Сначала мы думали, что это от операции на родинку. Всё же её вырезали и зашивали, и, конечно, место это опухло. Прошёл месяц, а опухоль только ещё выросла, и уже ребёнок не может наступать, она хромает. Мы идём в детскую поликлинику, потом на УЗИ — там мы видим что-то большое, белого цвета, в ноге. Врачи ничего не говорят, но направляют на МРТ. На МРТ тоже ничего точного не говорят, но направляют в онкоцентр, а там — на биопсию. И вот мы снова в онкоцентре…» — вспоминает мама Милены.

12 октября 2023 года родители услышали то, чего не хочет слышать ни одна семья: — «У вашего ребёнка — саркома Юинга».

Вот что говорит об этом сама Милена:

«Меня зовут Милена, мне 12 лет. Когда мне было 10, я узнала, что у меня рак. Тогда это слово казалось чужим, как будто оно не про меня. Но оказалось — очень даже про меня… Я тогда ещё не знала, что это значит, но по лицам мамы и папы поняла — что-то очень страшное…
Волосы выпали быстро. Я сначала плакала, а потом привыкла. Было 14 курсов химиотерапии — это как бесконечное плохое самочувствие, когда тебя тошнит, болит всё тело, а есть не можешь совсем. Во рту у меня были язвы, и я не могла не то что есть — я говорить не могла. Я не видела друзей, не ходила в школу, просто лежала в палате и ждала, когда закончится капельница. Или когда пройдёт боль.

Потом была операция — мне удалили часть малой берцовой кости. Я не могла ходить, потом училась заново, на костылях. Это было больно. Обидно. Я не могла играть, бегать, кататься на велосипеде. Мне казалось, что я уже не такая, как все. Но я всё равно старалась улыбаться — для мамы, для папы, для врачей. Потому что я очень хотела жить».

Когда удалось установить точный диагноз, стало ясно: в опухоль была вовлечена малая берцовая кость, Милена не могла наступать на ногу. Началась борьба за жизнь.

Девочка прошла через 9 месяцев тяжелейшего лечения: 14 курсов химиотерапии, операцию по удалению части кости и тканей, реабилитацию, потерю волос, нейтропению, тошноту, слабость. Вес Милены упал до 32 кг. Ходить приходилось учиться заново — сначала на костылях, потом без них.

«Я гладила её, когда она тихо плакала от боли. А когда оставалась одна — сама рыдала в подушку. Почему именно она?» — делится мама Оксана.

Но лечение сработало. В июле 2024 года врачи сказали главное слово — ремиссия. Милена вернулась в школу, рисовала, общалась с друзьями, снова жила. Девочка успела полностью вернуться к счастливой жизни.

Но в феврале 2025 мама случайно заметила, что место, где был шов — снова опухло. Значит снова опухоль. Ровно в том же месте. Биопсия. Слёзы всей семьёй. Рецидив. И это всего спустя 8 месяцев.

«Когда врач произнёс это слово, у меня подкосились ноги. Я боялась посмотреть в глаза дочери. Как сказать ей, что всё — снова?» — говорит мама.

Местное лечение не давало уверенности родителям. Протоколы были формально верными, но не учитывали индивидуальную историю. А родители знали: у двух девочек с тем же диагнозом, лечившихся от рецидива в соседней палате, всё закончилось паллиативом.

Семья решилась на единственно правильный шаг — экстренно улететь в Израиль. Без консультации, без гарантии, но с верой. Врачи клиники «Ихилов» диагноз подтвердили.

«Чтобы спасти свою доченьку, мы улетели в Израиль. У них большой опыт в лечении ранних рецидивов саркомы Юинга. Лечение здесь стоит невероятных денег. Каждый день — это борьба. Каждая капля вашей помощи — это шанс подарить Милене будущее без боли и страха».

Милена старается держаться, но она всё ещё ребёнок:

«Недавно всё снова рухнуло. На обследовании сказали: рецидив. Я никогда не плачу, но тут заплакала сразу. Просто стало очень обидно внутри. Мне было страшно. Очень. Я так устала.
Мне кажется, я уже взрослая, хотя мне всего 12. Я не мечтаю о чём-то невероятном. Я просто хочу быть здоровой. Хочу снова смеяться, бегать, учиться. Жить.
Иногда я закрываю глаза и представляю себя просто обычным ребёнком. Без боли. Без врачей. Без страха. И я очень надеюсь, что эта мечта сбудется».

В Израиле Милене назначили новый курс лечения. Но для его продолжения семье необходима неподъёмная сумма — 40 миллионов рублей. Первые этапы удалось покрыть с помощью родных и друзей. Дальше — только с вашей поддержкой.

«Я не знаю, как объяснить словами то, что чувствуешь, когда смотришь в глаза своей дочери и не можешь пообещать ей, что всё будет хорошо. Она уже спрашивает меня: „Папа, а я снова выживу?“ И я говорю „да“, даже когда внутри разрывает от страха. Сейчас наш единственный шанс — лечение в клинике в Израиле, где у врачей есть опыт успешной борьбы с рецидивами саркомы Юинга. Но сумма — неподъёмная для нашей семьи», — пишет папа Милены.

Милене 12. Она рисует, любит аниме, мечтает снова гулять и ходить в школу. Сейчас она проходит тяжёлое лечение и борется за свою ногу, за своё детство, за будущее.

Вы можете стать частью этой победы.
Каждое пожертвование — это шаг навстречу мечте о простом детстве.

Пожалуйста, помогите.